От редакции. Мы попросили самого, пожалуй, известного запорожского «сидельца» – бизнесмена Максима Дрозденко – написать нам три истории из судебно-тюремной практики. Максим написал три с половиной: про Че Гевару, Луценко, мелких жуликов и, разумеется, себя. Результат – перед вами.
Ситуация уголовного дела без потерпевшего вообще типовая. В моем деле, скажем, один из потерпевших обращался в суд с заявлением, что я в отношении него никаких преступлений не совершал (на что прокурор заметил, что это как раз доказывает необходимость моего содержания под стражей, поскольку я даже из-под ареста могу влиять на потерпевших), а второй в суде сообщил, что больше чем я ему в жизни вообще никто не помогал. Иногда, конечно, следствие реально веселит, как в случае с делом Луценко, которому предъявили ст. 191 УК (завладение путем злоупотребления служебным положением) за жратву, съеденную во время празднования Дня милиции. Ну то есть жрать черную икру во время кризиса за государственный счет, конечно, плохо. Но жрал ее не только Луценко, а и все руководство МВД, часть которого имела отношение если не к посадке самого Луценко, то точно многих его соратников.
Самым рекордным по безумию обвинением за время моей отсидки было дело директора киевского оборонного предприятия, у которого была база ремонта авиадвигателей в республике Чад. Пришло, значит, им письмо, подписанное президентом, премьер-министром, министром обороны и иностранных дел республики Чад, послом Украины в ней же, и заверенное министром иностранных дел Украины, что двигатели вертолетные погибли в ходе боевых действий. Страховая заплатила страховку в полном объеме, и все успокоились. Подписи, естественно, были все настоящие. После этого через год этот номерной двигатель приехал на ремонт. Что опять же не исключает предыдущую версию – ибо повстанцы могли его захватить, а правительство потом отбить (Украина как яркий пример). Но чувака арестовали именно за подделку этого письма (где даже его подписи не было) и собирались вменить разжигание войны в республике Чад. Дело идёт до сих пор.
О нюансах правосудия.
Ну и сидел, значит, один персонаж, укравший телефон у спящего на земле пьяного прямо под Шевченковским райотделом. Сначала ему хотели вписать разбой, потому как пьяный был с синяками, но подвели собственные милицейские видеокамеры. Тогда вписали грабеж. Он с фактом соглашался, а с грабежом нет – потому как пьяный ничего заметить не мог, ибо спал как убитый. А менты доказывали, что пьяный конечно этого не видел, но другие граждане видели, и потому это открытое похищение. А он доказывал, что тогда любая кража, у которой есть свидетели, это не кража, а грабеж (это наркоман с незаконченным ПТУ и 10 годами отсидки – к теме полученного в СИЗО юридического образования). Судился он где-то год, и в случае кражи спокойно шел домой.
И судья начала читать приговор, на первой странице признавая его виновным именно в тайном похищении имущества.
В продолжение предыдущего.
Сидел ещё один персонаж, который как раз взял телефон позвонить и убежал. Ну то есть чистое мошенничество, а дали четыре года как за грабеж. Написали ему апелляцию, и они вдвоём с предыдущим «тайнопохитителем» поехали в суд. И сказали ему опытные товарищи, что ты обязательно на суде вот это прочитай, и наверняка пойдешь домой.
Возвращаются оба вечером в тюрьму, все спрашивают у мошенника:
— А ты чего здесь?
— А мне тоже без изменений.
— А ты прочитал то, что тебе говорили?
— ПОЧЕМУ?!
— А вот он меня смешил, и я забыл…
Вряд ли мой следователь читал о юридических нововведениях Че Гевары, но тем не менее он их использовал. Указанный Че после революции совмещал должности министра финансов, председателя апелляционного трибунала (высшей судебной инстанции) и командовал расстрелами (я думаю и не только) в тюрьме. Совпадение? Не думаю. Просто одной из основных его задач было выжимание из попавшихся коммерсов нажитого, запрятанного или вывезенного. Так вот, Че Гевара лично инструктировал судей: «Не следует устраивать волокиты с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц. Кроме того, следует помнить, что есть апелляционный трибунал».
Апелляционный трибунал, председателем которого был сам Че, не отменил ни одного приговора. Ну тут ничего нового собственно нет, но был введен принцип, что обвинительное заключение само по себе является доказательством, причем неопровержимым. До этого ни советское, ни постсоветское правосудие вроде не дошло, так что мой следователь — новатор. Причем Че Гевару он переплюнул, поскольку доказательством моей вины сделал обвинительное по чужому уголовному делу.
От редакции. Максим Дрозденко — популярный запорожский блогер, бизнесмен, «личный заключённый Анисимова» (провёл 3,5 лет в Запорожском СИЗО №10).
